Я помню этот день...

    В пятницу, 25 апреля 1986 года заканчивалась моя апрельская командировка в Великий Новгород (тогда ещё просто Новгород, так как другой, Нижний Новгород, тогда именовался коммунистическим Горьким). Днём я доехал с командой наших наладчиков до Ленинграда на комфортабельном междугородном "Икарусе" и отправился в аэропорт Пулково, уже имея авиабилет на Ту-134А до Архангельска. 

Вечерний рейс доставил меня домой. Если бы я знал тогда, от чего унёс меня лайнер!

     Страна в выходные пребывала в относительном неведении, как и 22 июня 1941-го, пока в 21.00 вечером в воскресенье мы не посмотрели программу "Время". Сообщалось о каких-то незначительных неполадках на Чернобыльской АЭС, людей усиленно заверяли, что всё в порядке, и чем больше этому программой уделялось времени, тем больше можно было беспокоиться, зная лживых совковых партийных пропагандонов.

      Но самое сильное впечатление производили физиономии теледикторов программы "Время" - мужчины и женщины. Их просто надо было видеть. Сказать, что они были печальными, траурными - значит, ничего не сказать. Им наверняка сказали, что там произошёл ядерный взрыв, а вот когда пройдёт ядерный дождь в Москве, они не знали, но ожидали этого. Они наверняка знали всё, или очень многое, из того, что к тому моменту было известно самим властям. Что громаднейшего энергоблока и реактора в нём больше нет, что из руин в небо прёт огромный синий столб лучевой энергии, а ядерное содержимое огромного реактора раскидано по территории всей атомной станции и по жилому городу Припять, создав такую же ядерную обстановку, как была в Хиросиме. И что детишки могут весело играть с остатками ТВЭЛов и графитовой защиты, раскиданными по детским площадкам и имеющими радиоактивность тысячи рентген. И что все американские спутники и европейские ядерные агентства и правительства давно стоят на ушах, задавая Мише Горбачёву один и тот же вопрос: что у вас там?

Хорошо, что третий энергоблок, что справа от трубы, не сдетонировал...

 

 Через несколько дней и особенно недель серьёзность на физиономиях дикторов стала медленно находить своё подтверждение в сообщениях ТАСС и публикациях. Это было новое 22 июня 1941-го. Нужна была мощь всей страны, мобилизация всех её ресурсов и специалистов, чтобы справиться с катастрофой. Была проведена и всеобщая мобилизация военнообязанных мужчин призывного возраста, имевших отношение к ядерным установкам и ядерной безопасности, резервистов РХБЗ, а также ГОЧСников, военных строителей и пилотов вертолётов. Я являлся офицером запаса желдорвойск, да ещё и антикоммунистом-диссидентом, поэтому меня военкомат не побеспокоил. 

  Один из наших московских коллег, Геннадий Григорьевич Шульгин, RZ3CC, поехал туда добровольцем и героически работал в самом пекле - на крыше 4-го энергоблока, в свинцовом фартуке, скидывая обломки реактора вниз. Потом он получил статус ликвидатора и вынужден был долго лечиться - доза облучения 207 бэр за 40 суток!!! (Смертельная доза - 500 бэр.)  Радиация - это отнюдь не немец в каске с пулемётом. Она невидима, но убивает так же эффективно. 

В Чернобыле прошёл жесткую проверку армейский радиометр ДП-5. И он её блестяще выдержал. Этим приборам люди доверяли свои жизни, правда, приходилось брать два прибора для страховки.

   Ещё один мой коллега с Украины, бывший институтский приятель, был мобилизован туда, как связист-ремонтник, всего лишь на месяц. Он работал вдали от реактора, ремонтируя аппаратуру. Однако, облучения тоже не избежал, и получил статус ликвидатора. За своё ликвидаторское пособие он вынужден годами судиться с родной Украиной в Страсбургском Суде ЕСПЧ. Часть его он высудил, так как оказалось, что ликвидаторы Украины по их законодательству получают существенно меньшие пенсии и пособия, нежели их сверстники, которые аварию не устраняли.  Видимо, своеобразное наказание от правительственных коррупционеров.
Сейчас, спустя 30 лет, фон в 100-км радиусе аварии всё ещё превышает естественный в 10-20 раз. То есть, это 150-200 мкрн/час, тогда как естественный природный фон 8-20 мкрн/час.

   По воспоминаниям свидетелей, в то лето 1986 года на подъездных дорогах вокруг разрушенного реактора уровень радиации был около 5 р/час.   

А вот НАТОвский войсковой радиометр CDV-715 в Чернобыле оказался слабоват по надёжности.

    Последующий анализ выявил, по крайней мере, трёх виновных в катастрофе. Причём, не лиц, а целых госорганизаций. Во-первых, КГБ. На станции проводили эксперимент для целей ядерной войны. Если по Киеву будет нанесён ядерный удар, и большинство потребителей ЧАЭС вырубятся, нагрузка резко упадёт с полной до нуля. Как поведёт себя реактор в таких форс-мажорных условиях? Сам по себе эксперимент КГБ и Минсредмаша был вроде бы и нужным. Но...как всегда, его сопровождала небывалая секретность, что не дало возможности учёным воспрепятствовать его проведению. А необходимость запрета его была очень серьёзной.
  Во-вторых, учёные-разработчики. Реактор РБМК-1000 имел много белых пятен, по существу, провальных недоработок. Это был всё тот же реактор Курчатова для выработки оружейного плутония, только сильно увеличенный в размерах и предназначенный для нагрева огромного количества воды и получения пара для вращения турбин. Чайник своего рода. Ввиду огромных размеров, реактор стал вести себя не так, как его маленькие предшественники. Это касалось, прежде всего, неоднородности объёма самого реактора. В нём возникали области, которые отказывались подчиняться законам физики и требовали особого отношения. Изучено это явление не было. Кроме того, возникало и куда более опасное явление: при попытке ввода поглощающих нейтроны стрежней реактор поступал наоборот: стремился разогнаться и взорваться. Этим явлением попросту пренебрегли, так как возникало оно не всегда, а лишь тогда, когда мощность реактора была минимальна. Первой катастрофой-предупреждением была авария на ЛАЭС осенью 1975 года, заразившая выбросами большой район области. Но её вглухую засекретили так, что даже теперь, после рассекречивания, ничего из документов не найти.
Следовательно, виновным являлся и разработчик реактора. И он явился виновным вдвойне, так как после аварии на ЛАЭС никаких выводов извлечено не было, и запланированный эксперимент КГБ стал прямо способствовать будущему взрыву. 
Ну и третьим виновным были те контролирующие структуры, что должны были по своему прямому назначению отвечать перед правительством за ядерную безопасность объектов, но они фактически бездействовали, брали под козырёк перед государством, министерством и КГБ.